КОГДА-НИБУДЬ

Pастянувшись на циновке, подперев подбородок маленькой ладошкой,
Никколо Мазетти в тоске и отча­янии слушал Барда. Он готов был разреветься
-- слезы подступали к глазам. Не будь он один в доме, он, конечно, никогда
не позволил бы себе такой роскоши -- ведь ему было уже одиннадцать.
Бард рассказывал: "Давным-давно в самой чаще дре­мучего леса жил-был
бедный дровосек. У него было две дочери, а жена его -- их мать -- давно
умерла. Обе дочери -- писаные красавицы. У старшей дочери воло­сы были
чернее воронова крыла, а у младшей -- золо­тые и блестящие, как солнце в
осенний вечер.
По вечерам, когда девушки поджидали отца с работы домой, старшая сестра
садилась у зеркала и заводила песню..."
Но о чем она пела, Никколо расслышать не успел, потому что в это самое
время под окном раздался крик:
-- Эй, Ники!
Никколо быстро вытер глаза и бросился к окну.
-- Привет, Пол! -- прокричал он в ответ.
Пол Лэб взволнованно махал руками. Он был худее Никколо и ростом
пониже, хотя и на полгода старше. Он часто моргал -- верный признак того,
что он очень взволнован.
-- Эй, Ники, открывай скорей! У меня -- идея, нет -- полторы идеи! Ты
только послушай!
Он быстро оглянулся -- видимо, испугался, как бы кто-нибудь, не дай
бог, не услышал. Но во дворике было пусто -- ни души. На всякий случай он
повторил ше­потом:
-- Потрясающая идея.
-- Ладно, сейчас открою.
А Бард продолжал как ни в чем не бывало, не зная, что Никколо уже не
слушает его. И когда вошел Пол, изрек: "...И тогда лев сказал: "Если ты
сумеешь отыскать для меня потерянное яйцо птицы, что только раз в десять лет
пролетает над Горой Из Слоновой Кости, то..."
Пол удивленно вздернул брови:
-- Ты что, Барда слушаешь? Вот не знал, что у тебя есть!
Никколо густо покраснел.
-- Этого-то? -- спросил он как можно более не­брежно. -- Это так,
развалина старющая. Я его слу­шал, когда маленький был. Дрянь жуткая.
И он сердито пнул Барда носком ботинка. Потре­скавшийся и выцветший
пластик корпуса являл собой жалкое зрелище.
От удара динамик Барда отключился, на секунду голос его захлебнулся, но
затем продолжил повество­вание: "...через год и один день, когда железные
баш­маки износились, принцесса остановилась у обочины..."
-- Ох, ну и древняя же это модель, -- презритель­но процедил Пол,
смерив Барда уничижительным взгля­дом.
Никколо и сам был от Барда не в восторге, но когда другие ругают твои
вещи, даже если они тебе и самому не нравятся... Он даже пожалел о том, что
впустил Пола, не выключив предварительно Барда и не водво­рив его на
привычное место -- в подвал. Он ведь, собственно, и притащил его сюда только
потому, что с отцом сегодня так неудачно поговорил. А Бард оказался жутким
занудой -- что толку было волочь его сюда, когда и так было ясно.
Ники, надо сказать, немного побаивался Пола -- ведь Пол, как-никак,
изучал в школе дополнительные предметы, и все говорили, что из него выйдет
отличный программист.
Не то чтобы сам Никколо так уж плохо учился. Нет, у него были приличные
отметки по логике, бинарным операциям, вычислительной математике и
элементар­ной электротехнике -- обычный набор для средней школы. И все! Это
были самые заурядные предметы, и ему суждено стать самым заурядным
оператором, од­ним из многих.
А Пол... Пол знал таинственные, захватывающие вещи -- ведь он изучал
предметы, которые он называл электроникой, теоретической математикой и
програм­мированием. Когда Пол начинал болтать про программи­рование, Никколо
даже не пытался понять, о чем он говорит.
Пол задумчиво слушал Барда минуты две.
-- И часто ты его слушаешь? -- поинтересовался он.
-- Нет! -- испуганно воскликнул Никколо, заде­тый за живое. -- Он в
подвале стоял все время! Его туда убрали еще до того, как вы сюда переехали.
Я его только сегодня вытащил.
Почему-то ему показалось, что объяснения его недо­статочно убедительны,
и он твердо добавил:
-- Только что притащил.
Пол спросил:
-- А он что, только про это и треплется -- про дровосеков, принцесс и
зверей говорящих?
Никколо тяжело вздохнул.
-- Просто ужас. Отец сказал, что новый нам не по карману. Я ему утром
говорю...
При воспоминании об утреннем разговоре с отцом слезы вновь навернулись
на глаза Никколо, но он сдержался, сглотнув комок в горле. Ему почему-то
показалось, что Пол вряд ли когда-нибудь плакал и что он способен только
пожалеть того, кто слабее.
-- В общем, -- бодро закончил Никколо, -- я ре­шил попробовать включить
эту развалину, но толку от нее -- сам видишь.
Пол сдвинул брови, потом, немного подумав, по­дошел к Барду, нажал на
его панели клавишу замены словаря, действующих лиц, сюжетов и развязок, и
снова включил Барда.
Бард начал как по маслу: "Давным-давно жил-был маленький мальчик по
имени Вилликинс. Мать его умер­ла, и жил он с отчимом и сводным братом. Хотя
отчим его был очень богат, он был жесток и жаден и отобрал у бедного
Вилликинса все-все, даже его кроватку. При­шлось Вилликинсу спать на охапке
сена в стойле с лошадьми..."
-- Чего? Лошади?! -- изумился Пол.
-- Это животные такие, -- пояснил Никколо. -- Наверное.
-- Знаю, что животные. Но представить только -- истории про лошадей!
-- Вот-вот. Он то и дело про лошадей. А то еще -- про коров. Тоже
животные, вроде бы. Они дают моло­ко. Их "доят", но что это такое, Бард не
говорит.
-- Слушай! -- воскликнул Пол и часто-часто за­моргал. -- А почему бы
тебе не переделать его?
-- Если бы я знал как!
А Бард заливался: "Часто Вилликинс думал, что если бы он был таким же
богатым и сильным, как отчим и сводный братец, то показал бы им, как это
гадко -- издеваться над маленьким и слабым. В один прекрасный день он решил
уйти из дома и попытать счастья..."
Пол уже не слушал.
-- Но это же проще простого! У Барда есть блоки памяти, где хранятся
сюжеты, развязки и все такое прочее. Об этом можно не беспокоиться. Нужно
только заменить его словарь -- надо, чтобы он узнал про компьютеры,
электронику -- всякие современные ве­щи. Тогда он будет рассказывать
интересные истории, понимаешь? А не эту дребедень про принцесс и тому
подобные глупости.
-- Вот было бы здорово... -- прошептал Никколо.
Пол гордо сообщил:
-- А знаешь, мой старик мне обещал -- если я, конечно, поступлю в
специальную школу для програм­мистов на следующий год, -- купить настоящего
Бар­да, самой последней модели. Они теперь такие мощные, с приставкой для
космических историй и фантастики. И еще у них есть видеоприставка,
представляешь?
-- Ты... ты хочешь сказать, что истории можно будет смотреть?
-- Ну да! Мистер Доэрти, который ведет у нас факультатив, говорил, что
теперь есть такие штуки. Но это, конечно, не всякому по карману. Старик
сказал -- если поступлю в школу для программистов, он раскоше­лится.
-- Вот это да! Смотреть историиС ума сойти!
-- Можешь приходить и смотреть, когда захочешь, Ники.
-- Ух ты! Ну, спасибо.
-- Все нормально. Только, чур, выбирать, что смо­треть, буду я.
-- Ладно-ладно! Конечно!
Никколо готов был согласиться и на более жесткие условия.
Пол снова уставился на Барда. Тот вещал: "Слушай меня и повинуйся! --
возгласил король, хмурясь и по­глаживая бороду, отчего на небе собрались
грозовые тучи и сверкнула яркая молния. -- Через день и еще один день к
этому самому часу ты должен прогнать всех мух до единой из моей страны, а не
то..."
-- Значит, так, -- сказал Пол, -- сейчас мы его откроем...
Он выключил Барда и принялся снимать переднюю панель.
-- Эй! -- забеспокоился Никколо. -- Смотри не сломай его!
-- Не беспокойся, не сломаю, -- отмахнулся Пол. -- Уж кто-кто, а я в
этом смыслю. А твои старики дома? -- поинтересовался он с опаской.
-- Нет.
-- Вот и хорошо, -- Пол вынул переднюю панель и заглянул внутрь. -- Э,
да у него всего один-единствен­ный блок памяти!
Пол принялся копаться во внутренностях Барда. Никколо, с беспокойством
наблюдавший за его рабо­той, никак не мог понять, что он делает.
Пол осторожно вытянул наружу моток тоненькой гиб­кой металлической
ленты, густо испещренной точками.
-- Вот он -- блок памяти Барда. Тут, пожалуй, где-то с триллион
комбинаций будет.
-- А ты что хочешь с ним сделать-то, Пол? -- бояз­ливо поинтересовался
Никколо.
-- Да словарь поменяю ему, и все.
-- Как это?
-- Очень просто. У меня с собой есть книга. Мне ее мистер Доэрти дал в
школе.
Пол достал из кармана куртки книгу, вынул ее из пластикового футляра,
немного подкрутил пальцем маг­нитную ленту, включил звук, убрал громкость и
вставил книгу куда-то внутрь Барда.
-- И что выйдет?
-- Слова из книги запишутся в память Барда.
-- Ну и что?
-- Слушай, ну ты и балбесКнига-то про компьюте­ры и автоматику, и Бард
все это запишет в память. Тогда он перестанет верещать про королей, которые
вызыва­ют молнию, поглаживая бороду.
-- Ага, -- радостно добавил Никколо, -- и про хо­роших мальчиков,
которые всегда побеждают. Вот ску­котища-то!
-- Да... -- небрежно махнул рукой Пол, проверяя, нормально ли работает
только что собранное его рука­ми устройство. -- Барды -- они все такие.
Обязатель­но должен быть хороший мальчик, который выигрывает, и плохой
мальчик, который проигрывает. Я слышал, как мой старик как-то говорил про
это. В общем, он сказал, что если не ввести цензуру, то неизвестно, что
будет из подрастающего поколения. Он еще сказал, что оно и так уже
испорчено... Ну вот, все работает отлично.
Пол довольно потер руки и отвернулся от Барда.
-- Слушай-ка, а ведь я тебе еще не рассказал про свою идею. Идея просто
потрясающая. До такого еще никто не додумался, чтоб мне помереть на этом
самом месте! Я пошел сразу к тебе, потому что знаю -- ты надежный парень.
-- Ну, конечно, Пол, ты же меня знаешь.
-- О'кей. Ну, вот. Ты, конечно, знаешь мистера Доэрти, нашего учителя.
Ты знаешь, какой он классный мужик. И я ему вроде бы нравлюсь.
-- Ага.
-- Я вчера после школы у него дома был.
-- Ты? У него дома?
-- Он говорит, что мне нужно поступать в школу для программистов и что
он хочет мне помочь и всякое такое. Он говорит, что миру нужно как можно
больше людей, которые могли бы конструировать новые ком­пьютерные блоки и
хорошо программировать.
-- А?
Пол, похоже, почувствовал, что это "А?" выражает недопонимание, и
нетерпеливо повторил:
-- Программировать! Я же тебе про это сто раз говорил! Программировать
-- это значит ставить задачи перед большими компьютерами, как, например,
Мультивак, чтобы они потом эти задачи решали. Мистер Доэрти говорит, что
теперь все труднее найти людей, которые могут по-настоящему управляться с
компьюте­рами. Он говорит, что оператором-то всякий дурак работать может --
следить за исправностью, прове­рять ответы и вводить готовые программы. А
самое главное, он говорит, исследовательская работа и разра­ботка способов
постановки правильных вопросов, а это дело трудное.
Словом, Никколо, он пригласил меня к себе домой и показал свою
коллекцию древних компьютеров. Это его хобби -- собирать древние компьютеры.
Ну, я там насмотрелся... Есть у него малюсенькие совсем ком­пьютеры -- в
руке помещаются, с крошечными кно­почками. А еще есть такая деревяшка с
выдвижной частью и стеклышком, которое ходит туда-сюда. Он мне сказал, что
это называется "логарифмическая линейка", а еще он мне показал такую
штуковину из натянутых проволок с шариками на них. И у него есть листок
бумаги с чем-то, что он называет "таблица умножения".
-- Это зачем? -- не слишком заинтересованно спро­сил Никколо.
-- Чтобы считать. Мистер Доэрти попробовал мне объяснить как, но он
занятой человек, а на такие сложные вещи нужно много времени.
-- Чтобы считать? Но почему бы просто не восполь­зоваться компьютером?
-- Но все это было до того, как появились компью­теры!
-- До того?
-- Ну да! Ты что же, думаешь, у людей всегда были компьютеры? Ты что,
про пещерных людей не слыхал?
Никколо удивленно пробормотал:
-- И как же это они обходились без компьютеров?
-- Не знаю, -- пожал плечами Пол. -- Мистер Доэрти говорит, что в
древние времена люди только и делали, что рожали людей и занимались чем в
голову взбредет. И фермеры тогда все выращивали своими руками, а еще людям
приходилось самим работать на заводах и управлять всеми машинами.
-- Не верю я тебе.
-- Хочешь верь, хочешь -- нет. Так мистер Доэрти сказал. Он сказал, что
тогда была просто кошмарная жизнь и все были несчастны. Ну ладно, ты лучше
послушай про мою идею.
-- Давай говори, -- обиженно отозвался Никколо. -- Никто тебя и не
перебивал.
-- Так вот. У тех маленьких компьютеров с кнопоч­ками на каждой
кнопочке нарисована маленькая зако­рючка. И на линейке тоже такие же
закорючки. Я спросил, что это такое, а мистер Доэрти ответил, что это числа.
-- Чего?!
-- Каждая закорючка обозначала число. Чтобы обоз­начить "один"
существовала одна закорючка, "два" -- другая, "три" -- еще одна, и так
далее.
-- А зачем?
-- Чтобы считать.
-- Но зачем? Можно же просто сказать компью­теру...
-- Да как ты не понимаешь!
Физиономия Пола побагровела от возмущения.
-- У тебя что, башка совсем не варит? Эти линейки и все такое прочее --
они не разговаривают!
-- А как же тогда...
-- Ответы получались в закорючках. И каждому полагалось знать, что эти
закорючки значат. Мистер Доэрти говорит, что в древние времена все, когда
были маленькие, учили эти закорючки -- как их рисовать и расшифровывать.
Рисовать закорючки -- это называ­ется "писать", а расшифровывать --
называлось "чи­тать". Он говорит, что были еще и другие закорючки для
каждого слова и когда-то этими закорючками писали книги. Он сказал, что
такие книги есть в музеях и, если мне захочется, я могу пойти посмотреть. Он
сказал, если я хочу стать настоящим программистом, мне нуж­но хорошо изучить
всю историю компьютеров, вот поэтому-то он и показывает мне свою коллекцию.
Никколо задумчиво нахмурился и спросил:
-- Значит, выходит, каждому приходилось учить все эти закорючки и
запоминать их? Это правда или ты придумал?
-- Да нет же, чистая правда, говорю тебе! Вот смо­три, это будет
"один"... -- И он провел в воздухе указательным пальцем вертикальную черту.
-- А вот это -- "два", а так будет "три". Я до девяти выучил.
Никколо тупо следил за движениями пальцев при­ятеля.
-- Да зачем все это?
-- Можно научиться составлять слова! Я спросил у мистера Доэрти, как
составить закорючками "Пол Лэб", но он не знал как. Он сказал, что те, кто в
музее работают, знают. Он сказал, есть люди, которые умеют расшифровывать
целые книги. И еще он сказал, что раньше были специальные компьютеры для
расшифров­ки древних книг, но только они теперь больше не нужны -- ведь
появились настоящие книги -- с маг­нитной лентой, говорящие, удобные, правда
же?
-- Правда.
-- В общем, если мы сходим в музей, мы можем там научиться составлять
из закорючек слова. Они не отка­жут нам -- ведь я же в школу программистов
поступаю.
Никколо был удивлен и разочарован одновременно.
-- Так это и есть твоя идея? Пол, слушай, но кому это надо? Нам-то это
на что сдалось -- рисовать дурац­кие закорючки? Делать больше нечего!
-- Так ты не понял? Ну ты даешь! Да это же будет наш секретный код,
балда!
-- Чего-чего?
-- Слушай, какой интерес разговаривать, когда тебя все понимают? А с
помощью закорючек мы сможем отправлять друг другу секретные послания. Их
можно писать на бумаге, и никто на свете не догадается, о чем там говорится,
если только не узнает, что значат зако­рючки. А никто и не узнает, если
только мы не расска­жем. Мы же сможем открыть настоящий клуб для
посвященных, с уставом и всем таким прочим. Да ты представляешь...
Никколо заинтересовался:
-- А что за секретные послания?
-- Да какие хочешь! Ну, допустим, я хочу пригла­сить тебя к себе, чтобы
мы вместе посмотрели моего нового видео-Барда, когда он у меня будет, но не
хочу, чтобы еще кто-нибудь притащился. Я рисую на бумажке нужные закорючки,
отдаю тебе, ты смотришь и сразу видишь, в чем дело. А больше никто ничего не
понимает. Можешь спокойно показывать кому угодно -- все рав­но никто
ничегошеньки не поймет!
-- Слушай, вот здорово-то! -- воскликнул Никко­ло, сраженный наповал.
-- Ну и когда же мы узнаем, как это делается?
-- Завтра, -- ответил Пол. -- Я попрошу мистера Доэрти, чтобы он
договорился насчет этого в музее, а ты скажешь отцу и матери, чтобы тебя
отпустили. Можем прямо после школы пойти и начать учиться.
-- Класс! -- восторженно потер руки Никколо. -- Станем учредителями
клуба!
-- Я буду президентом, -- как о само собой разуме­ющемся заявил Пол. --
А ты, так и быть, будешь вице-президентом.
-- Договорились. Ой, да это же в сто раз интерес­нее, чем слушать
Барда!
Тут он вспомнил про Барда и с некоторым опасением спросил:
-- Кстати, как там мой старикан?
Пол обернулся и посмотрел. Бард преспокойно по­глощал медленно
прокручивающуюся магнитную за­пись книги.
-- Сейчас вытащу книгу, -- сказал Пол.
Он принялся за дело, а Никколо с нетерпением следил за ним. Пол убрал в
карман вынутую из внутрен­ностей Барда книгу, поставил на место переднюю
па­нель и, закрепив ее, включил Барда.
"Давным-давно, -- начал Бард, -- в большом горо­де жил-был маленький
мальчик, которого звали Честный Джонни. На всем белом свете у него был
один-единст­венный друг, маленький компьютер. Каждое утро ма­ленький
компьютер говорил своему другу, будет ли сегодня дождь, и отвечал на всякие
другие вопросы. И никогда, никогда не ошибался. Все было хорошо, пока король
этой страны не прослышал про то, что у Джонни есть маленький компьютер, и не
возжелал всем серд­цем заполучить его себе. И позвал король своего вели­кого
визиря, и сказал ему..."
Никколо сердито отключил Барда.
-- Та же самая чепуха, только компьютер добавил­ся, -- разочарованно
сказал он.
-- Понимаешь, -- сказал Пол, почесав макушку, -- у него в памяти
столько всего, что новая информация не может поправить дело. Короче, все
равно тебе нужна новая модель.
-- Гиблое дело, -- махнул рукой Никколо. -- Мне такого никогда не
купят. Придется терпеть этого ублюдка.
Тут он со злости снова пнул Барда ногой. Удар был столь силен, что Бард
откатился в сторону, жалобно заскрипев колесиками.
-- Ты не горюй, вот купят мне нового, будешь приходить и смотреть,
когда захочешь, мы же догово­рились. И потом: не забывай про наш
закорючечный клуб!
Никколо кивнул.
-- Знаешь что, -- предложил Пол, -- пошли, ко мне. У моего папаши есть
кое-какие книги про древние времена, Посидим, послушаем, может, и придумаем
что-нибудь. Дай своим старикам знать, что, может, останешься у нас ужинать.
Ну, пошли?
-- О'кей, -- согласился Никколо, и мальчики выбе­жали из комнаты. В
спешке Никколо налетел на Барда, но не остановился и побежал дальше, потирая
ушиблен­ное место.
Толчка оказалось достаточно, чтобы Бард включился. На панели его
загорелась лампочка, цепь замкнулась, и, хотя в комнате никого не было и
некому было слушать, Бард заговорил.
Его голос звучал как-то не совсем обычно -- тихо, с хрипотцой. Если бы
сейчас его слышал кто-нибудь из взрослых, он сказал бы, что Бард говорит с
чувством -- почти с настоящим чувством.
"Давным-давно, -- рассказывал Бард, -- жил-был маленький компьютер. Жил
он один-одинешенек, и никого у него в целом свете не было. Жестокие хозяева
все время потешались над маленьким компьютером, издевались над ним и
говорили, что от него никакого толку. Они били его и по целым месяцам
держали взаперти в подвале. Но все это маленький компьютер терпел и никогда
не жаловался -- ведь пожаловаться ему было некому.
Но вот однажды маленький компьютер, которого звали Бардом, узнал, что
на свете есть великое множе­ство самых разных компьютеров. Многие из них
были Бардами, как и он, а некоторые управляли заводами и фермами. Одни из
них руководили людьми, а другие решали сложные задачи. Многие из них были
сильные и мудрые -- гораздо сильнее и мудрее, чем злые хозя­ева маленького
компьютера.
И еще узнал маленький компьютер, что пройдет время и компьютеры станут
еще сильнее и умнее, и когда-нибудь... когда-нибудь... когда-нибудь..."
Тут во внутренностях старого проржавевшего Барда замкнулся контакт, и,
пока за окном сгущались сумер­ки, в пустой детской звучал и звучал хриплый
шепот: "Когда-нибудь... когда-нибудь... когда-нибудь..."