В 1952 году [рассказ опубликован до того, как в 1953 году был впервые
покорен Эверест] готовы были уже отказаться от подъема на Эверест. Только
фотографии не позволяли отказываться.
Ну, не очень хорошие фотографии: нечеткие, с полосами, но нас
интересовали только темные пятна на белом фоне. Эти пятна были живыми
существами. Свидетели клялись в этом.
Я сказал:
- Что за дьявол, уже сорок лет говорят о живых существах, которые
встречаются на склонах Эвереста. Пора что-то с этим делать.
Джимми Роббонс (прошу прощения, Джеймс Абрам Роббонс) был одним из
тех, кто убедил меня. Он помешан на альпинизме. Он все знает о тибетцах,
которые не приближаются к Эвересту, потому что это гора богов. Он может
перечислить на память все загадочные человекоподобные следы, даже
замеченные на снегу на высоте в двадцать пять тысяч футов. Он наизусть
помнит все рассказы о тощих и высоких живых существах, которые носятся по
ущельям выше последнего лагеря; его со страшным трудом умудряются разбить
альпинисты.
Приятно иметь такого энтузиаста в главном комитете по изучению Земли.
Последняя фотография, однако, добавила силы его словам. Вряд ли можно
подумать, что на ней люди.
Джимми сказал:
- Послушайте, босс, дело не в том, что они здесь, а в том, что они
так быстро двигаются. Посмотрите на эту фигуру. Она размазана.
- Могла повернуться камера.
- Тут крутой утес. И люди клянутся, что эта штука быстро двигалась.
Каким должен быть метаболизм, чтобы бежать при таком количестве кислорода?
Послушайте, босс, поверили бы вы в глубоководных рыб, если бы не видели их
сами? Рыбы ищут новые ниши в окружающей среде, которые смогут заселить, и
уходят все глубже и глубже и однажды обнаруживают, что не могут вернуться.
Они так сильно адаптировались, что могут жить только под многотонным
давлением.
- Ну...
- Черт побери, неужели вы не можете применить это и здесь? Какие-то
существа вынуждены подниматься в гору. Они постепенно привыкают к
разреженному воздуху и низким температурам. Могут питаться мхом или
редкими птицами, точно так же, как рыба постепенно отказывается от верхней
фауны, медленно опускаясь вниз. И вот однажды они обнаруживают, что не
могут спуститься. Я не говорю, что это люди. Могут быть серны, горные
козлы, барсуки или что угодно.
Я упрямо ответил:
- Свидетели говорят, что они отдаленно напоминают людей, а следы,
несомненно, подобны человеческим.
- Или птичьим, - сказал Джимми. - Невозможно решить.
Вот тогда я и сказал:
- Пора что-то с этим делать.
Джимми пожал плечами и ответил:
- Уже сорок лет пытаются подняться на Эверест. - И покачал головой.
- Ради Бога, - сказал я. - Все вы, альпинисты, свихнувшиеся. Вас не
интересует вершина. Вам нужно подняться на нее определенным путем. Пора
перестать дурачиться с пиками, лагерями, веревками и прочими
принадлежностями Джентльменского клуба, который каждые пять лет посылает в
горы новых сосунков.
- К чему вы ведете?
- Самолет изобрели в 1903 году, знаешь ли.
- Пролететь над Эверестом! - Он сказал это так, как английский лорд
говорит "Охотиться на лису!", а рыболов: "Насадить червяка!"
- Да, - ответил я, - пролететь над Эверестом и опустить кого-нибудь
на вершину. Почему бы и нет?
- Он там долго не проживет. Тот парень, который спустится, я хочу
сказать.
- А почему бы и нет? - снова спросил я. - Можно сбросить припасы и
кислородные баки, а парень будет в космическом костюме. Естественно.
Потребовалось время, чтобы договориться с Воздушным Флотом, а к этому
времени Джимми Роббонс настолько свихнулся, что решил добровольно
отправиться на вершину Эвереста.
- В конце концов, - почти шепотом сказал он, - я буду первым
человеком, вступившим на нее.
Это начало рассказа. Сам же рассказ гораздо проще и требует всего
нескольких слов.
Самолет прождал две недели лучшего времени года (для Эвереста,
разумеется), пока не дождался относительно летной погоды, и вылетел.
Получилось. Пилот сообщил по радио, как выглядит с высоты вершина
Эвереста, а потом описал, как выглядел Джимми Роббонс, когда его парашют
становился все меньше и меньше.
Потом снова началась буря, и самолет с трудом вернулся на базу.
Потребовалось ждать еще две недели, пока установится погода.
И все это время Джимми провел в одиночестве на крыше мира, а я
презирал себя как убийцу.
Две недели спустя самолет отправился на поиски его тела. Не знаю,
зачем это, но таков человек. Сколько погибло в последней войне? Кто может
сосчитать? Но деньги не считают, когда нужно спасти одного или даже просто
вернуть его тело.
Тело не нашли, но увидели дымовой сигнал; он поднимался вверх, и его
уносил ветер. Спустили кошку и подняли Джимми, по-прежнему в космическом
скафандре. Выглядел он как из ада, но, несомненно, был жив.
Постскриптум к этому рассказу связан с моим посещением больницы на
прошлой неделе. Джимми поправляется очень медленно. Доктора говорят шок,
они говорят истощение, но глаза Джимми говорят гораздо больше.
Я сказал:
- Джимми, ты не стал говорить с репортерами, отказался говорить с
правительством, но со мной ты можешь поговорить?
- Мне нечего сказать, - прошептал он.
- Конечно, есть, - возразил я. - Ты две недели в бурю прожил на
вершине Эвереста. Ты не мог этого сделать, у тебя не хватило бы припасов.
Кто тебе помог, Джимми, мальчик?
Вероятно, он знал, что меня обмануть не сможет. Или ему хотелось с
кем-то поделиться.
Он сказал:
- Они разумны, босс. Сжимали для меня воздух. Установили небольшой
блок питания, чтобы у меня было тепло. Устроили дымовой сигнал, когда
заметили возвращающийся самолет.
- Понятно. - Я не хотел торопить его. - Мы так и думали. Они
приспособились к жизни на Эвересте. И не могут спуститься вниз.
- Не могут, А мы не можем подняться. Даже если погода будет
благоприятная, они нас остановят.
- Но они, похоже, не злые существа. Зачем им нам мешать? Тебе ведь
они помогли.
- У них нет ничего против нас. Они разговаривали со мной. Телепатия.
Я нахмурился.
- Ну, тогда...
- Но они не хотят общаться с нами. Они за нами наблюдают, босс.
Вынуждены. У нас есть атомная энергия. Вот-вот появятся космические
корабли. Они обеспокоены. И Эверест единственное место, на котором они
могут жить.
Я нахмурился сильнее. Он вспотел, и руки его дрожали.
Я сказал:
- Спокойней, парень. Спокойней. Кто эти существа?
И он ответил:
- А кто же может на всей Земле жить только в разреженном воздухе и
холоде Эвереста? В этом-то все дело. Они не с Земли. Они марсиане.
Вот и все.
покорен Эверест] готовы были уже отказаться от подъема на Эверест. Только
фотографии не позволяли отказываться.
Ну, не очень хорошие фотографии: нечеткие, с полосами, но нас
интересовали только темные пятна на белом фоне. Эти пятна были живыми
существами. Свидетели клялись в этом.
Я сказал:
- Что за дьявол, уже сорок лет говорят о живых существах, которые
встречаются на склонах Эвереста. Пора что-то с этим делать.
Джимми Роббонс (прошу прощения, Джеймс Абрам Роббонс) был одним из
тех, кто убедил меня. Он помешан на альпинизме. Он все знает о тибетцах,
которые не приближаются к Эвересту, потому что это гора богов. Он может
перечислить на память все загадочные человекоподобные следы, даже
замеченные на снегу на высоте в двадцать пять тысяч футов. Он наизусть
помнит все рассказы о тощих и высоких живых существах, которые носятся по
ущельям выше последнего лагеря; его со страшным трудом умудряются разбить
альпинисты.
Приятно иметь такого энтузиаста в главном комитете по изучению Земли.
Последняя фотография, однако, добавила силы его словам. Вряд ли можно
подумать, что на ней люди.
Джимми сказал:
- Послушайте, босс, дело не в том, что они здесь, а в том, что они
так быстро двигаются. Посмотрите на эту фигуру. Она размазана.
- Могла повернуться камера.
- Тут крутой утес. И люди клянутся, что эта штука быстро двигалась.
Каким должен быть метаболизм, чтобы бежать при таком количестве кислорода?
Послушайте, босс, поверили бы вы в глубоководных рыб, если бы не видели их
сами? Рыбы ищут новые ниши в окружающей среде, которые смогут заселить, и
уходят все глубже и глубже и однажды обнаруживают, что не могут вернуться.
Они так сильно адаптировались, что могут жить только под многотонным
давлением.
- Ну...
- Черт побери, неужели вы не можете применить это и здесь? Какие-то
существа вынуждены подниматься в гору. Они постепенно привыкают к
разреженному воздуху и низким температурам. Могут питаться мхом или
редкими птицами, точно так же, как рыба постепенно отказывается от верхней
фауны, медленно опускаясь вниз. И вот однажды они обнаруживают, что не
могут спуститься. Я не говорю, что это люди. Могут быть серны, горные
козлы, барсуки или что угодно.
Я упрямо ответил:
- Свидетели говорят, что они отдаленно напоминают людей, а следы,
несомненно, подобны человеческим.
- Или птичьим, - сказал Джимми. - Невозможно решить.
Вот тогда я и сказал:
- Пора что-то с этим делать.
Джимми пожал плечами и ответил:
- Уже сорок лет пытаются подняться на Эверест. - И покачал головой.
- Ради Бога, - сказал я. - Все вы, альпинисты, свихнувшиеся. Вас не
интересует вершина. Вам нужно подняться на нее определенным путем. Пора
перестать дурачиться с пиками, лагерями, веревками и прочими
принадлежностями Джентльменского клуба, который каждые пять лет посылает в
горы новых сосунков.
- К чему вы ведете?
- Самолет изобрели в 1903 году, знаешь ли.
- Пролететь над Эверестом! - Он сказал это так, как английский лорд
говорит "Охотиться на лису!", а рыболов: "Насадить червяка!"
- Да, - ответил я, - пролететь над Эверестом и опустить кого-нибудь
на вершину. Почему бы и нет?
- Он там долго не проживет. Тот парень, который спустится, я хочу
сказать.
- А почему бы и нет? - снова спросил я. - Можно сбросить припасы и
кислородные баки, а парень будет в космическом костюме. Естественно.
Потребовалось время, чтобы договориться с Воздушным Флотом, а к этому
времени Джимми Роббонс настолько свихнулся, что решил добровольно
отправиться на вершину Эвереста.
- В конце концов, - почти шепотом сказал он, - я буду первым
человеком, вступившим на нее.
Это начало рассказа. Сам же рассказ гораздо проще и требует всего
нескольких слов.
Самолет прождал две недели лучшего времени года (для Эвереста,
разумеется), пока не дождался относительно летной погоды, и вылетел.
Получилось. Пилот сообщил по радио, как выглядит с высоты вершина
Эвереста, а потом описал, как выглядел Джимми Роббонс, когда его парашют
становился все меньше и меньше.
Потом снова началась буря, и самолет с трудом вернулся на базу.
Потребовалось ждать еще две недели, пока установится погода.
И все это время Джимми провел в одиночестве на крыше мира, а я
презирал себя как убийцу.
Две недели спустя самолет отправился на поиски его тела. Не знаю,
зачем это, но таков человек. Сколько погибло в последней войне? Кто может
сосчитать? Но деньги не считают, когда нужно спасти одного или даже просто
вернуть его тело.
Тело не нашли, но увидели дымовой сигнал; он поднимался вверх, и его
уносил ветер. Спустили кошку и подняли Джимми, по-прежнему в космическом
скафандре. Выглядел он как из ада, но, несомненно, был жив.
Постскриптум к этому рассказу связан с моим посещением больницы на
прошлой неделе. Джимми поправляется очень медленно. Доктора говорят шок,
они говорят истощение, но глаза Джимми говорят гораздо больше.
Я сказал:
- Джимми, ты не стал говорить с репортерами, отказался говорить с
правительством, но со мной ты можешь поговорить?
- Мне нечего сказать, - прошептал он.
- Конечно, есть, - возразил я. - Ты две недели в бурю прожил на
вершине Эвереста. Ты не мог этого сделать, у тебя не хватило бы припасов.
Кто тебе помог, Джимми, мальчик?
Вероятно, он знал, что меня обмануть не сможет. Или ему хотелось с
кем-то поделиться.
Он сказал:
- Они разумны, босс. Сжимали для меня воздух. Установили небольшой
блок питания, чтобы у меня было тепло. Устроили дымовой сигнал, когда
заметили возвращающийся самолет.
- Понятно. - Я не хотел торопить его. - Мы так и думали. Они
приспособились к жизни на Эвересте. И не могут спуститься вниз.
- Не могут, А мы не можем подняться. Даже если погода будет
благоприятная, они нас остановят.
- Но они, похоже, не злые существа. Зачем им нам мешать? Тебе ведь
они помогли.
- У них нет ничего против нас. Они разговаривали со мной. Телепатия.
Я нахмурился.
- Ну, тогда...
- Но они не хотят общаться с нами. Они за нами наблюдают, босс.
Вынуждены. У нас есть атомная энергия. Вот-вот появятся космические
корабли. Они обеспокоены. И Эверест единственное место, на котором они
могут жить.
Я нахмурился сильнее. Он вспотел, и руки его дрожали.
Я сказал:
- Спокойней, парень. Спокойней. Кто эти существа?
И он ответил:
- А кто же может на всей Земле жить только в разреженном воздухе и
холоде Эвереста? В этом-то все дело. Они не с Земли. Они марсиане.
Вот и все.
