Вокруг царила особая атмосфера всеобщего легкого возбуждения, когда
хорошо воспитанная публика, с нетерпением поглядывая на занавес, ожидает
начала премьеры. Горстка ученых, кое-кто из знати, несколько
конгрессменов и совсем мало репортеров - вот и все, кто счел нужным
прийти сюда.
Элвин Хорнер из Вашингтонского бюро континентальной прессы рядом с
собой увидел Джозефа Винченцо из Лос-Аламоса.
- Уж теперь-то мы наверняка чему-то научимся, - обратился он к
тому.
Винченцо пристально взглянул на него сквозь бифокальные стекла.
- Это не главное, - ответил он.
Хорнер нахмурился. Сегодня им впервые предстояло увидеть уникальные
кадры сверхзамедленной съемки атомного взрыва. С помощью хитроумных
линз, меняющих направленную поляризацию вспышек, момент взрыва будет
разделен на отдельные снимки, снятые с выдержкой в одну миллиардную долю
секунды. Вчера была взорвана атомная бомба. А сегодня эти кадры покажут
им взрыв во всех невероятных, удивительных подробностях.
- Думаете, это не подействует? - спросил Хорнер.
Лицо Винченцо мучительно исказилось.
- Конечно, подействует. Мы уже проводили предварительные испытания.
Но главное заключается в том, что...
- В чем же?
- Что эти бомбы означают смертный приговор человечеству. Мне
кажется, мы не способны чему-либо научиться. - Винченцо мотнул головой.
- Вон, полюбуйтесь на них. Они взволнованы, их нервы трепещут, но они не
испытывают страха.
- Им известна опасность, которую несет в себе атомная бомба. И они
тоже боятся, - возразил репортер.
- Не совсем, - сказал ученый. - Я видел людей, которые наблюдали за
взрывом водородной бомбы, обратившей в ничто целый остров, а потом шли
спокойно домой и ложились спать. Такова человеческая натура Им
тысячелетиями проповедуют об адском огне как о наказании для грешников,
а эффекта практически никакого.
- Адский огонь... Вы верующий, сэр?
- То, что вы видели вчера, было адским огнем. Взрывающаяся атомная
бомба и есть адский огонь. В буквальном смысле.
Хорнеру было достаточно. Он пересел на другое место, но с
беспокойством следил за публикой. Испытывал ли хоть один из них страх?
Задумывался ли в тревоге хоть кто-то об адском огне? Таких здесь Хорнер
что-то не замечал.
Огни погасли, и сразу заработал проектор. На экране во весь рост
встала башня, начиненная огнем. Зрители застыли в напряженном молчании.
Затем на самой верхушке башни появилось крохотное пятнышко света -
сверкающая и пылающая нестерпимым огнем точка. Она медленно распускалась
- словно цветок, один за другим лениво разгибающий свои лепестки; игра
света и тени придавала ей странные колеблющиеся очертания. Точка
постепенно принимала форму овала.
Кто-то сдавленно вскрикнул, потом другие. Резкий всплеск невнятного
гомона сменился мертвой тишиной. Хорнер явственно ощущал запах ужаса, он
языком осязал вкус страха во рту и чувствовал, как леденеет кровь.
Овальный огненный шарик пророс побегами и, перед тем как,
стремительно вспухнув, превратиться в ослепительную до белизны сферу, на
мгновение замер.
То мгновение статического равновесия... на огненном шарике
проявились темные пятна глаз, над которыми темными тонкими линиями
выступали брови; линия волос, спускавшаяся ко лбу У-образным мысом;
поднятые уголки рта, неистово хохочущего в адском огне и рога...
хорошо воспитанная публика, с нетерпением поглядывая на занавес, ожидает
начала премьеры. Горстка ученых, кое-кто из знати, несколько
конгрессменов и совсем мало репортеров - вот и все, кто счел нужным
прийти сюда.
Элвин Хорнер из Вашингтонского бюро континентальной прессы рядом с
собой увидел Джозефа Винченцо из Лос-Аламоса.
- Уж теперь-то мы наверняка чему-то научимся, - обратился он к
тому.
Винченцо пристально взглянул на него сквозь бифокальные стекла.
- Это не главное, - ответил он.
Хорнер нахмурился. Сегодня им впервые предстояло увидеть уникальные
кадры сверхзамедленной съемки атомного взрыва. С помощью хитроумных
линз, меняющих направленную поляризацию вспышек, момент взрыва будет
разделен на отдельные снимки, снятые с выдержкой в одну миллиардную долю
секунды. Вчера была взорвана атомная бомба. А сегодня эти кадры покажут
им взрыв во всех невероятных, удивительных подробностях.
- Думаете, это не подействует? - спросил Хорнер.
Лицо Винченцо мучительно исказилось.
- Конечно, подействует. Мы уже проводили предварительные испытания.
Но главное заключается в том, что...
- В чем же?
- Что эти бомбы означают смертный приговор человечеству. Мне
кажется, мы не способны чему-либо научиться. - Винченцо мотнул головой.
- Вон, полюбуйтесь на них. Они взволнованы, их нервы трепещут, но они не
испытывают страха.
- Им известна опасность, которую несет в себе атомная бомба. И они
тоже боятся, - возразил репортер.
- Не совсем, - сказал ученый. - Я видел людей, которые наблюдали за
взрывом водородной бомбы, обратившей в ничто целый остров, а потом шли
спокойно домой и ложились спать. Такова человеческая натура Им
тысячелетиями проповедуют об адском огне как о наказании для грешников,
а эффекта практически никакого.
- Адский огонь... Вы верующий, сэр?
- То, что вы видели вчера, было адским огнем. Взрывающаяся атомная
бомба и есть адский огонь. В буквальном смысле.
Хорнеру было достаточно. Он пересел на другое место, но с
беспокойством следил за публикой. Испытывал ли хоть один из них страх?
Задумывался ли в тревоге хоть кто-то об адском огне? Таких здесь Хорнер
что-то не замечал.
Огни погасли, и сразу заработал проектор. На экране во весь рост
встала башня, начиненная огнем. Зрители застыли в напряженном молчании.
Затем на самой верхушке башни появилось крохотное пятнышко света -
сверкающая и пылающая нестерпимым огнем точка. Она медленно распускалась
- словно цветок, один за другим лениво разгибающий свои лепестки; игра
света и тени придавала ей странные колеблющиеся очертания. Точка
постепенно принимала форму овала.
Кто-то сдавленно вскрикнул, потом другие. Резкий всплеск невнятного
гомона сменился мертвой тишиной. Хорнер явственно ощущал запах ужаса, он
языком осязал вкус страха во рту и чувствовал, как леденеет кровь.
Овальный огненный шарик пророс побегами и, перед тем как,
стремительно вспухнув, превратиться в ослепительную до белизны сферу, на
мгновение замер.
То мгновение статического равновесия... на огненном шарике
проявились темные пятна глаз, над которыми темными тонкими линиями
выступали брови; линия волос, спускавшаяся ко лбу У-образным мысом;
поднятые уголки рта, неистово хохочущего в адском огне и рога...
